Чуть-чуть понимания!

Зубная быль

Александру Купрееву,

классному хирургу-стоматологу

и просто хорошему человеку.

Что значит «пройти все круги ада», Толик понял ещё в юношеском возрасте. Потому что ему от предков достались по наследству плохие зубы. Что значит плохие? Зубы-то на вид у него были с рождения самые обыкновенные, не ломаные, не стоящие вкривь и вкось, просто они часто болели. С подросткового времени он помнит себя частенько сидящим в очереди к стоматологу. Правда там, в степном городишке, где он проживал с родителями, представителей этой профессии называли по-простому – зубными врачами или зубниками. Стоматологи обитали в далёких огромных городах, и он столкнулся с ними только когда приехал учиться аж в саму Москву. А было это как раз в юношеском возрасте.

Известно, что врачи его городка уже выдрали ему несколько зубов. Потому как именно в этом – в ликвидации болящих клыков или резцов – и заключался метод лечения зубной боли в их захолустье. Тут понимаешь, что выражение «лучшее средство от головной боли это гильотина», не так шуточно, как кажется. Правда, и время было такое, когда стоматологическая наука ещё не шагнула далеко вперёд как в 21-м веке. Рвали по старинке – безо всякой анестезии. Но это был, в общем-то, лишь первый круг ада. Когда врач блестящими эмалированными кусачками обхватывал больной зуб и начинал с хрустом расшатывать его, чтобы вырвать из костяного гнезда челюсти, ты взвывал от боли и у тебя темнело в глазах, предвещая возможный уход в область бессознательного.

Однако взвыть в полный голос ты не мог, потому что во рту у тебя ворочали металлическим инструментом, временами зажимая при этом край языка или губы, что причиняло дополнительную боль, и ты мог только мычать или конвульсивно дёргать головой. На это врач говорил, что если ты не прекратишь эти дёргания, то он лечить тебя не будет. Будешь ходить  с вечной зубной болью. А так как зубник был один на весь их городок, то выбора у тебя не было. Другое дело – столица. Хотя во времена советской власти выбор тоже был, скажем так, определённый. Например, студент Анатолий мог лечить зубы (или восстанавливать «пробелы») только в своей университетской поликлинике. Конечно, практиковали и частные стоматологи, но это было уж слишком дорого.

Именно тут ему пришлось пройти очередной круг ада. На место вырванных зубником моляров нужно было, чтобы не посыпались остальные, поставить протез. Золотые коронки и мосты, бывшие в те годы самыми модными, были студенту Анатолию не по карману. Ему, хоть и получающему стипендию, чтобы содержать себя, пришлось устроиться ночным сторожем в поликлинику. Увы, не в стоматологическую. Иногда приходилось поддежуривать и в филиале Палеонтологического музея, где в центре холла стоял огромный скелет ископаемого динозавра. Но это, как говорится, отдельная история.

Вернёмся к нашим «адским кругам». Столичный стоматолог по фамилии Раев никакого зубного рая студенту не предоставил. Наоборот – он вверг его в очередной круг ада. Чтобы сделать «мост» на месте недостающих зубов, надо было снять слепок со всей челюсти. Слепок делается из быстро застывающего гипса или другого подобного материала. Раев всунул в широко открытый рот Анатолия сверкающую огромную специальную ложку с нанесённым на неё полужидким раствором. Прижав пальцами губы к подтекающей жидковатой субстанции, стоматолог остановил расползание материала. Теперь надо было ждать несколько минут. Раев решил их потратить с пользой.

Он ушёл из кабинета выяснить один насущный вопрос. Да и чуть забыл про пациента. Раствор, обхватывающий челюсть, вот шутка природы, застывая, становился всё горячее. Анатолий с трудом дотерпел до возвращения спасителя-врача. Однако спаситель оказался насильником. Он, поняв, что произошло, со всей своей силы, я бы сказал – насильно, стал отдирать намертво схватившийся материал от челюсти. Анатолий насилу сдерживался от рвущегося наружу крика. И не сдержался от сдавленного визга, когда Раев наконец вырвал ложку из его рта. Потому что чудо-врач вырвал не только затвердевший гипс, но и сломанную им половину здорового зуба.

Вам когда-нибудь вбивали раскалённую иглу в больной зуб? Именно такое ощущение ты испытываешь, когда обнажённым оказывается неубитый нерв сломанного здорового зуба. Анатолий был на грани потери сознания. Раев, осознав ситуацию, потащил студента к другим врачам-стоматологам. С большим трудом с их стороны и с огромной болью со стороны студента совместными усилиями им удалось сначала удалить нерв, а потом запломбировать канал от него. Наконец-то Раев приступил к своим прямым обязанностям. Но благодарности к нему Анатолий уже не испытывал никогда.

Следующий круг ада он прошёл через пару лет, когда отправился как студент журфака МГУ на летнюю практику в далёкий Якутск, столицу бывшей тогда сибирской автономной республики Советского Союза. Республиканская газета якутов приняла его как родного. Ему выписали командировку в какое-то таёжное поселение, от которого позже у него в голове осталось только одно слово – «Холбос». Так, кажется, называлось предприятие, в сферу интересов которого входило это самое поселение. Написанный по следам той поездки материал начинался словами: «С самого утра разболелись зубы…» И это относилось на самом деле не к героям репортажа, а к автору текста.

В день поездки у него действительно разболелись зубы. Никакие таблетки не помогали. Он с трудом написал и сдал материал, но на следующий день ему так разнёс щёку флюс, что он уже не узнавал сам себя в зеркале. Пришлось идти в местную поликлинику. К чести якутских зубников, они с задачей справились. Но какой ценой! Когда они осмотрели набухший, как огромный зоб, всё время дёргающий и зудящий подщёчный мешок кожи, налитый гноем, его сразу решили оперировать.

От страха студент даже не понял, делали ли ему укол для анестезии. Потому что боль была всё равно адской. Ему разрезали скальпелем десну по всему нижнему краю, удалили гной, прочистили полости вокруг больного зуба, как-то залечили сам зуб и зашили десну. За манипуляциями врачей он наблюдал, намертво вцепившись в стоматологическое кресло и почти теряя сознание от боли и страха. Но спустя всего несколько дней Анатолий уже не вспоминал этот ужас. Особенно когда сняли швы. Всё-таки молодость заживляет раны сама по себе!

Как говорится, шли годы. Студент Анатолий давно превратился в «широко известного в узких кругах» московского журналиста Анатолия Борисовича, но история его взаимоотношений с собственными клыками, резцами и прочими молярами никак не заканчивалась. Пока не закончились сами зубы. Однако этому предшествовал ещё один, приплетая сюда журналистские термины, очерковый эпизод. Когда жевательных единиц остались, извините за тавтологию, единицы, легко пересчитываемые на пальцах рук, Анатолий Борисович пришёл к выводу, что нужно, как он ни боялся этого, ставить в рот импланты, или, как называют их сами стоматологи, имплантаты.

Боялся он не только по физиологическим причинам, но ещё и по финансовым основаниям. Профессия журналиста не принесла ему больших денег, а имплантация требовала не просто больших, а огромных по его меркам денежных вливаний. Однако жевательная способность помимо эстетических оснований (красивый «фасад»!) работала ещё и на чисто оздоровительные цели. Не зря нас всегда призывают тщательно пережёвывать пищу. А ЖКТ, то бишь желудочно-кишечный тракт, давно уже подводил Анатолия Борисовича под монастырь.

Увы, этот «монастырь» требовал к себе куда большего внимания, чем религиозная организация. Короче, пришлось отложенные на машину деньги пустить себе в рот, как пулю от нездоровья. Первая попытка оказалась неудачной. Анатолий Борисович долго искал подходящую поликлинику, обзванивая и лично обходя стоматологические заведения, обращая внимание на те, где обещали бесплатную первую консультацию.

Обшарпанные стены многих частных заведений сразу доверия не вызывали. При этом если там ещё при входе просили заплатить, например, за бахилы, которые уже в большинстве медицинских организаций выдавали бесплатно, это сразу настраивало журналиста на скептический лад. Плохи, значит, у них дела, если они пытаются заработать даже на такой мелочи. А это означает, что и своих специалистов они обеспечить не могут. А это в свою очередь означает, что хорошие специалисты у них не задерживаются.

Эта цепочка размышлений приводила Анатолия Борисовича к пониманию, что надо расширять ареал поисков. И вот свершилось. Ведущий приём зубник одной из клиник  ближайшего Подмосковья, в чьей организации не требовали покупать бахилы и при этом было чисто и светло, так расписал квалификацию своих коллег, что Анатолий Борисович решил остановиться именно на этой зубодробительной организации. Однако всё оказалось не так однозначно здорово, как обещали.

Зубной хирург, которого ему назначили для постановки имплантатов, показывал Анатолию Борисовичу свои «верительные грамоты», то бишь всякие бумажки в рамках, висящие на стенах и подтверждающие его высокую квалификацию. Рассказывал, что он провёл уже десятки таких операций. Что результат у него всегда отличный. В общем журналист остановил свой выбор именно на нём. Результат действительно оказался отличным – от хорошего. Единственное, что примиряло Анатолия Борисовича первое время с действительностью, это тот факт, что делалось всё под наркозом.

Об этом надо сказать чуть подробнее. Наркоз применяется местный или полный. То есть тебе «замораживают» рот или обездвиживают тебя полностью. В нашем случае операция проходила под полным наркозом. При этом в клинике предложили привезти и заранее отдать им определённую сумму, чтобы по окончании хирургического вмешательства, когда ты придёшь в себя, они вызвали тебе такси до дома. Такая предусмотрительность удивила журналиста, но вскоре он понял, что эта оргмера была полностью оправдана. Потому что он не помнил, как попал домой. И воспользуйся он в таком бессознательном состоянии общественным транспортом, ещё неизвестно, куда бы он заехал.

Он помнил только, как принял в определённой последовательности несколько таблеток и прилёг на раскладывающееся стоматологическое кресло. А потом он обнаружил себя уже в своей квартире. Рот распух и болел жутко. Ему заранее расписали, какие таблетки пить и какими растворами полоскать ротовую полость, какую пищу, доведённую до киселеобразного состояния, принимать. Всё это надо было делать от одного до трёх месяцев в зависимости от степени недомогания или заживления. Но всё это оказалось не самым страшным. Самой страшной оказалась ситуация с одним из имплантов, который никак не хотел приживаться. А надо сказать, что на приживание этого маленького металлического кусочка, не отторгаемого человеческой плотью, уходит полгода.

И вот один из нескольких вживлённых имплантов никак не хотел приживаться, производя эффект незаживающего больного зуба. Журналист был вынужден периодически приезжать в эту подмосковную клинику, где вышеописанный хирург ковырялся в его рту, пытаясь как-то поправить положение. Несмотря на анестезию, это ковыряние производило изнуряющую боль. В конце концов организм Анатолия Борисовича справился с имплантатом как с недугом. На эти вживлённые кусочки определённой марки металла ему поставили целую конструкцию, имитирующую настоящие живые зубы. И всё бы ничего, да простояли они недолго.

Гарантию в таких случаях дают на год, обещая при этом, что служить эти зубы будут тебе лет десять – пятнадцать. Журналисту они прослужили, не могу сказать – верой и правдой, немногим больше одного года. И вновь заболел тот самый корневой имплантат, который с самого начала не хотел находиться в теле Анатолия Борисовича. Пришлось опять обратиться в эту стоматологическую поликлинику. Того хирурга, который производил ему операцию, уже в ней не оказалось. Видимо, его квалификация не удовлетворила не только страдальца-журналиста.

Принял его новый молодой хирург, который сказал, что имплантат придётся удалять. Но частокол зубов можно сохранить, слегка изменив конструкцию. Когда они принялись за знакомые уже Анатолию Борисовичу болевые манипуляции, хирург вдруг произнёс непривычные уху журналиста слова. Тот уже настроился услышать обычное предупреждение врачей типа: «Сейчас будет больно!» или «Потерпите, это недолго» – и вдруг он услышал обращённые к нему слова: «Чуть-чуть понимания!» Это было и интеллигентно, и как-то вовлекало тебя в процесс.

Анатолий Борисович сразу решил, что этот хирург ему действительно поможет. И не ошибся. Хотя ему пришлось пережить ещё немало неприятных ощущений, связанных с зубными «перестановками», он уже перестал бояться врачей-стоматологов, но при этом никогда больше не искал другого хирурга. И молодой тогда специалист полностью оправдал его ожидания. Такому врачу не захочешь сказать: «Исцелися сам!» Наоборот – хочется пожелать всем «болящим» найти такого «своего» врача! Анатолию Борисовичу повезло – он нашёл. И много лет подряд желает: «Долгих лет Александру и крепкого ему здоровья!» – для нас для всех.

Иван ЛИНГАМОВ, nmgazette@mail.ru

2022 год.