Алексей Курганов

Последние яблоки

(рассказ)

          …давление было сто сорок на девяносто.

   ─ Хоть сейчас в космос, ─ сказал Кустиков и начал  снимать с руки Павла Назаровича манжету. Снял, свернул трубочкой, сунул в чехол.

            ─ Таблетки-то пить? ─ спросил старик.

            ─ Вот эти, ─ ответил Кустиков. ─ Утром и вечером. А эти не надо. Неделю подождём, потом посмотрим.

            Павел Назарович, кряхтя, поднялся с дивана, вышел в сени и вернулся оттуда с полиэтиленовой сумкой. В сумке были яблоки.

            ─ Не-не! ─ замотал головой Кустиков. ─ Не возьму! Ещё восемь вызовов! Радость какая, с этой сумкой мотаться!

            ─ После вызовов зайди, ─ предложил старик. ─ Куда девать-то? Пропадут ведь.

            ─ Ага! ─ ехидно поморщился Кустиков. ─ Ближний свет с известкового сюда топать!

            ─ А ты разве не на машине?

            ─ Да на какой машине! Один «газик» на восемь участков! «На машине»…

            ─ Пропадут яблоки-то, ─ огорчённо повторил старик. ─ Санька не берёт, ты отказываешься. Жалко. Ведь одна к одной…

            ─ На рынок отнеси, ─ посоветовал Кустиков.

            ─ Сроду не торговал…

            ─ И зря. Сейчас все торгуют. Кругом одни бизнесмены.

            Кустиков поднялся.

            ─ Зайдёшь? ─ спросил Павел Назарович.

            ─ Дядь Паш! ─ повысил было голос Кустиков, но взглянул на старика и тон сбавил. 

            ─ Не знаю. Может, зайду. Может, нет. Не обещаю.

 

Иван Сергеевич Кустиков работал участковым  врачом уже одиннадцатый год, сразу после  института. Сначала хотел пойти на «скорую», но передумал: на «скорой» работа хотя и поживее, зато колготная, ни днём, ни ночью никакого покоя. На участке работать хотя и скучнее, зато спокойнее.

─ Работа для пенсионеров, ─ пренебрежительно сказал тогда, при распределении, Санька Ляпишев, ещё школьный, а потом и институтский товарищ. С Санькой он вместе и из школы, и из института выпускался, и вместе они вернулись в родной город.

─ На участке с тоски подохнешь. Только и будешь по старикам да хроникам мотаться, нытьё их выслушивать.

─ Тише едешь ─ дальше будешь, ─ ответил ему  Кустиков.  ─ Я – человек мирный. Не то, что ты, раздолбай михеич. Всё никак не успокоишься, всё приключений на свою ж… ищешь. Доищешься. Это всегда запросто. Было бы желание.

Так что Санька работал на «скорой», а Кустиков ─ на участке. Дружить не перестали, и при встречах «раздолбай михеич» по-прежнему беззлобно подтрунивал над приятелем. Правда, лет пять назад, когда получил на вызове ножевое ранение (один алкаш допился до «белой горячки», а спецпсихушка была на дальнем вызове, вот и пришлось ехать ему, «линейщику»), Санька на время утихомирился. Но рана оказалась нетяжёлой, оклемался быстро и вскоре начал по-прежнему «подкалывать» Кустикова его «пенсионерской» работой.

Хотя надо признать, что насчёт пациентов Санька был  прав: большинство были действительно старики  и хроники,  как правило, и те, и другие в одном лице. Павел Назарович был таким типичным представителем,  пенсионером-гипертоником. Появлялся он у Кустикова не сказать, чтобы часто (пару раз в месяц), но периодически, так что со временем отношения между ними стали близкими и даже доверительными. Как-то незаметно перешли на «ты», хотя старик называл Кустикова не по имени, а Сергеевичем, а Иван его  –  дядей Пашей. 

 

На последнем вызове Кустикову неожиданно повезло: сын пациентки заехал домой на обед и теперь собирался назад, на работу.

─ Вы через порт поедете? ─ спросил Кустиков.

Мужик кивнул.

─ Меня до Красногвардейской подбросите?

Мужик снова кивнул: какой вопрос!

─ А куда на Красногвардейской-то?

─ Седьмой дом.

─ К дяде Паше, что ли? ─ догадался мужик.

─ Ага.

─ Живой ещё?

─ Живой.

─ Сад у него шикарный! ─ неожиданно сказал мужик. ─ Яблони элитные. Он за ними  специально в Москву ездил, на ВДНХ. Помню, в пацанах мы к нему за яблоками лазили. Да… сейчас таких садов никто уже не держит. Легче купить, чем канителиться.

─ Чего купить? ─ не понял Кустиков.

─ Да хоть яблоки эти! Хотя, что за яблоки в магазине!  Химия одна… сдохнешь – и не поймёшь от чего…

─ Когда сдохнешь, то самому-то уже какая разница от чего, ─ хмыкнул Кустиков. Беседа начала его забавлять.

─ Это точно! ─ согласился водитель. ─ Живём ─ себя не помним. День прожили ─ и хрен с ним… Так что привет дяде Паше передавайте! Скажите: от Васьки Рябоконя, сына Дмитрия Силыча. Он вместе с батей на керамзитке работал, в одном цеху. Помнит, небось.

─ Передам.

 …Кустиков открыл калитку, прошёл по дорожке, обогнул угол дома и увидел Павла Назаровича. Старик неподвижно сидел на лавке, в ногах валялась знакомая полиэтиленовая сумка. Кустиков подошёл ближе, заглянул в  уже ничего не видящие глаза. По привычке потрогал пульс, потом сверху вниз провёл по стариковским глазам ладонью, достал из бокового кармана своей куртки мобильный телефон, из другого ─ записную книжку, нашёл телефон павланазарычева сына и начал тыкать пальцем в  клавиши.